как передать это
  другими словами.
   - Если он еще что-нибудь скажет, то я умываю руки, - проговорил Лебэй и
  показал на меня корявым пальцем.
   - Он не скажет, не скажет, - торопливо произнес Эрни. - Три сотни, вы
  сказали?
   - Да, по-моему, как раз...
   - Двести пятьдесят как я слышал, - перебил я.
   Эрни побледнел, думая, что старик снова уйдет, однако тот решил больше не
  рисковать. Рыбка была почти вытащена из воды.
   - Хорошо, пусть будет двести пятьдесят, - снизошел Лебэй.
   Он взглянул в мою сторону, и мы поняли друг друга: он ненавидел меня, а я
  - его.
   К моему все возраставшему ужасу, Эрни достал бумажник и начал рыться в
  нем. Мы трое молчали. Лебэй наблюдал. Я отвернулся и стал смотреть на
  маленького парнишку, который старательно пытался покончить с собой при
  помощи красно-зеленого скейтборда. Где-то лаяла собака. У меня осталась
  только одна надежда на то, что Эрни выберется из этого кошмара: был день
  перед получкой. Через двадцать четыре часа его лихорадка могла пройти.
   Когда я снова повернулся к ним, Эрни и Лебэй разглядывали две
  пятидолларовые и шесть долларовых бумажек - больше у них ничего не было.
   - Как насчет чека? - спросил Эрни. Лебэй одарил его сухой улыбкой и
  ничего не ответил.
   - Это хороший чек, - запротестовал Эрни. Он был прав. Все лето мы
  вкалывали у "Хардсон бразерс", нанявших нас на строительство шоссе 1-376, -
  жители окрестностей