двери были
  декоративные щеколды из металла с чеканкой, одна из них грохнулась на
  лестницу прямо под ноги Таду.
   Он вошел внутрь.
   Он не хотел этого; ему хотелось остаться на крыльце и спорить со
  Старком. И не только! Убеждать того, спросить, зачем, во имя Господа,
  Старк сделал это, поскольку войти внутрь дома было еще ужаснее и страшнее,
  чем впечатление от встречи с самим Старком. Но это был сон, кошмарный сон,
  и ему казалось, что причина всех кошмаров - отсутствие самообладания. Это
  напоминало ощушение от катания на американских горах, когда кажется, что
  ты в любую секунду после наклона или толчка можешь врезаться в кирпичную
  стену и погибнуть так же легко и просто, как насекомое под ударом хлопушки
  для мух.
   Знакомая до мелочей прихожая показалась ему сейчас совершенно чужой,
  почти мрачной. Бросалось в глаза отсутствие выгоревшей ярко-красной
  ковровой дорожки, которую Лиз давно уже угрожала заменить, но никак не
  осуществляла сие намерени е... и хотя это казалось слишком незначительной
  деталью во время кошмара, это было тем, к чему он не раз возвращался
  позднее, поскольку именно это наиболее полно и точно отражало его ужас -
  ужас независимо от содержания самого сна. Можно ли считать безопасной
  чью-то жизнь, если даже такая пустяковая вещица, как ковровая дорожка в
  прихожей, может вызывать столь сильные чувства разрыва, дезориентации,
  печали и страха?
   Ему не понравились звуки, напоминающие