поминающие эхо, сопровождавшие его шаги
  по деревянному полу. Они не только производили впечатление, что убеждают
  Тада в правоте слов негодяя, который неотступно следовал за ним. Они
  доказывали полную пустоту и отсутствие жизни в доме. Но ему еще больше не
  нравились эти звуки, поскольку шаги Тада и шуршание его собственных подошв
  звучали как-то потерянно и безнадежно несчастливо.
   Ему хотелось повернуться и уйти, но он никак не мог сделать этого.
  Потому что Старк был сзади него, и почему-то он знал, что Старк сейчас
  держит в руках те самые страшные ножницы Алексиса Мэшина, которыми их
  хозяин изуродовал в конце романа "Путь Мэшина" лицо другого ублюдка.
   Если он обернется, Джордж Старк может слегка обкарнать его.
   Хотя дом был и пуст, но за исключением дорожек и ковров (в том числе
  и ковра, закрывавшего весь пол в гостиной) вся мебель и обстановка были на
  месте.
   Ваза с цветами стояла на маленьком столике в конце прихожей, откуда
  можно было пройти либо прямо в гостиную с круглым потолком и окном во всю
  стену, открывающим вид на озеро, либо повернуть направо в кухню. Тад
  коснулся вазы, и она разлетелась на кусочки, выпустив облако едкого
  керамического порошка. Застоявшаяся вода испарилась, и полдюжины садовых
  роз, стоявших в вазе, увяли и почернели в центре столика. Он потрогал сам
  стол. Поверхность издала сухой треск разрыва, и стол раскололся пополам,
  но не упал на пол, а остался стоять.
   - Что ты