я работал
  ритмично и монотонно, гудя где-то в глубине операционной. Затем Альбертсон
  услышал свой собственный глубокий вздох. Он вдруг ощутил себя вздернутым
  на крюке в животе.
   - О, мой Бог. Иисусе. Иисус Христос.
   Он на мгновение в ужасе отшатнулся. Затем наклонился ближе. Над
  хирургической маской и за стеклами очков в роговой оправе его глаза вдруг
  выразили живое любопытство н изумление. - Что это?
   - Я думаю, вы видите, что это, - сказал Притчард. - Я читал об этом,
  но никогда не ожидал увидеть это наяву.
   Мозг Тада Бомонта был цвета наружной поверхности раковины улитки -
  умеренно серый с розоватым оттенком.
   Сквозь гладкую поверхность коры мозга выступал слепой и уродливый
  человеческий глаз. Мозг слабо пульсировал. Глаз пульсировал вместе с ним.
  Это выглядело так, словно он пытался им подмигнуть. Именно это -
  подмигивание глаза - заставило ассистирующую медсестру удрать из
  операционной.
   - Святой Боже, что это? - снова воскликнул Альбертсон.
   - Это ничто. - сказал Притчард. - Когда-то это могло стать частью
  жизни, человеческой жизни. Сейчас это - ничто. Кроме беспокойства. А это
  беспокойство мы попробуем устранить.
   Доктор Лоринг, анестезиолог, сказал: "Можно и мне взглянуть,
  Притчард?"
   - Он в порядке?
   - Да.
   - Тогда валяй. Об этом ты сможешь рассказывать внукам. Но поспеши.
   Пока Лоринг все это рассматривал, Притчард обернулся к Альбертсоиу. -
  Мне