ка блуждала нескрываемая ирония. И вдруг все горе
  волшебники стали низко склоняться над столом. Языки у них вывалились и
  стали длинными-длинными, и эти языки, эти длинные фиолетовые языки
  опустились на край кольца, сплетенного из лобковых волос. И тут в руках
  демона возник молоток и несколько гвоздей, которыми он в считанные секунды
  приколотил к столу высунутые языки.
  
  - Ху, - снова сказал демон так, как будто выпил рюмку водки и выпустил из
  себя отягощающий легкие алкогольный дух. Глаза жертв на мгновение вылезли
  из орбит, яркий огонь вспыхнул на дне этих полубезумных от боли зрачков,
  затем глаза их так же быстро потухли, как и зажглись.
  
  
  Глава шестая.
  
  Освенцим задыхался от огромного числа пребывающих жертв, человеческими
  потоками, вливающимися через его широкие ворота. Шла тяжелая изнуряющая
  работа. Ругались эсэсовцы, ругались работники медицинской службы и каппо,
  набранные из уголовного элемента. Всю ночь горели прожектора, освещающие
  хитросплетения железнодорожных путей и бесконечные вагоны, из маленьких
  окошечек которых глядели измученные и растерянные люди. Система лагерей,
  задуманная как трамплин для решения еврейского вопроса, давала метастазы.
  Германия воевала с половиной мира, и постепенно еврейский вопрос
  переместился из области национальной в область мега политическую.
  Завоеванные территории давали свежую кровь, человеческий поток не кончался.
  Эсэсовцы писали домой грустные письма, и жаловались на длинный рабочий
  день. Около часа ночи в лагерь пришел