очкой проделал ту же операцию с анальным отверстием. Придав
  девушке еђ прежний вид, он покинул комнату. Вечером он разложил все эти
  предметы на столе, достал ещђ одну склянку с порошком и, высыпав его в
  тряпочку, соскреб с деревянных палочек верхний слой и, смешав его с
  порошком, соорудил подобие матерчатой колбаски, потом Георг положил ее в
  кожаный мешочек с тесемкой и вошел в комнату дочери. Маленький, не знавший
  материнской ласки ребенок спал, подложив под голову обе ладошки.
  Рассматривая сонную Лину Георг отметил, что лицо его дочурки феноменально
  похоже на лицо покойной. И надел он амулет с дьявольским секретом на шею
  своей дочери, встал на колени в темной, только луной освещенной комнате, и
  стал шептать заклинания. До двенадцати лет у ребенка не замечалось никаких
  отклонений, но однажды, когда время перевалило за первый час ночи,
  маленькая Лина вошла в комнату отца абсолютно голая. Из порезанного пальца
  на правой руке капала кровь, а на животе еђ была нарисована красная
  пятиконечная звезда. Глаза у девочки были узкими, как лезвие ножа, лицо
  поддергивалось, она ничего не видела и не слышала, а когда заговорила, то
  голос у нее оказался мужским и грубым. Дочь его не принадлежала себе, она
  протянула вперед руки и сказала.
  
  - Дай мне семя для рождения сына.
  
  - Какого сына? - спрашивает Георг, в котором ещђ подсознательно участвует
  какое-то чувство тревоги за жизнь этого ребенка, но постепенно тревога
  уходит и еђ место занимает любопытство, помноженное на страх. "Как