тных, и
  рукописных, - золоченый клавикорд, вирджинал, концертный рояль, за роялем
  - Джей Йейл с обычной своей мягкой улыбкой.
   - И доктор Йейл тут?
   - Доброе утро, сынок.
   - Это уж чересчур.
   - Ничего подобного, мальчик. Садись. Я ни разу не видел тебя
  растерявшимся больше, чем на секунду. Соберешься.
   Уинтер сделал шаг назад, к креслу, и сел, удрученно тряся головой.
  Затем он глубоко вздохнул, плотно сжал губы и пристально посмотрел на
  меня.
   - Так это и есть мой приз, тот клад, который я искал?
   - Ну вот! Видишь? - широко улыбнулся Йейл. - Тебе всего-то и
  потребовалось каких-то пять секунд. Молодец, Роуг.
   - А кто это решил, что мне делать больше нечего, как такие вот
  загадки _р_о_у_гадывать?
   - Нам нужно проинформировать вас по крайне щекотливому вопросу, -
  проинформировала я его.
   - Ну и что? А позвонить не могли?
   - Я ведь сказала "по щекотливому". Телефонные звонки могут быть
  перехвачены. Ровно как и записки. И устные сообщения. Перед нами стояла
  задача привести вас сюда, не возбуждая ни у кого ни малейших подозрений, и
  мы понадеялись на ваше - действительно уникальное - чувство структуры.
  Такого чувства нет больше ни у кого.
   - Простите меня, пожалуйста, Брюнхильда, но сейчас вы говорите, как
  героиня третьесортной книжки про шпионов.
   - Чтобы поставить "Двенадцать дней Рождества", у нас была вся