олько
  роднят новеллистику Бирса и новеллистику О'Генри. Но функция концовок у этих
  двух писателей почти противоположна,
   У Генри в самых печальных, драматических ситуациях конец обычно
  выявляет случайность, незначительность, несущественность конфликта, сводя
  его к недоразумению. Конец смягчает, примиряет.
   У Бирса конец всегда усугубляет драматизм, исключает возможность
  примирения, доводит гротескное до наивысшего предела.
   Художники-современники смотрят на одно и то же, перед ними те же
  человеческие типы, те же обстоятельства. Но великое разнообразие искусства,
  само его существование обуславливается и тем особым видением, тем своим
  магическим кристаллом, сквозь который проступает объективный мир. Был и у
  Бирса свой магический кристалл, потому есть и его полоса спектра в большой,
  богатой, разнообразной литературе США.
  
  
  
  1
  
   На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек и
  смотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него были
  связаны за спиной. Шею стягивала веревка. Один конец ее был прикреплен к
  поперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколько досок,
  положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей - двух
  солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное время скорее
  всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на том же
  импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, при
  оружии. На