рованно изображая нападающих и
  обороняющихся воинов так, как подсказало ему это искусство гравера.
  Окрыленный легкой победой над невидимым врагом, стремившимся преградить ему
  путь, он допустил довольно распространенную стратегическую ошибку и в азарте
  преследования углубился далеко в лес, пока не вышел на берег широкого, но
  мелководного ручья, чьи быстрые воды отрезали его от бегущего противника, с
  непостижимой легкостью перебравшегося через поток. Но это не смутило
  бесстрашного победителя. Дух предков, пересекших океан, неугасимо пылал в
  его маленькой груди и не допускал отступления. Отыскав место, где камешки на
  дне ручья лежали друг от друга на расстоянии шага, мальчик перескочил по ним
  на другой берег и снова напал на арьергард воображаемого противника,
  предавая мечу все вокруг.
   Теперь, когда битва была выиграна, благоразумие требовало, чтобы он
  отступил на исходные позиции. Но увы! Подобно многим могущественным
  завоевателям и даже самому могущественному из них, он не мог: Страсть к
  битве обуздать или понять, Что, коль судьбу без меры искушают, Она и сильных
  мира покидает.
   Удаляясь от ручья, мальчик вдруг столкнулся с еще одним, гораздо более
  грозным врагом. На тропинке, по которой он шел, сидел, вытянувшись струной,
  держа на весу передние лапки, кролик с торчащими кверху ушами. С криком
  ужаса ребенок повернул назад и пустился бежать, не разбирая дороги,
  невнятными воплями призывая мать, плача, спотыкаясь и