му аналогичные случаи. В частности, он вспомнил, как в минуту
  какого-то самозабвения он схватил винтовку за дуло и вышиб прикладом мозги
  другому джентльмену и только потом заметил, что оружие, которым он столь
  усердно размахивал, было заряжено и курок взведен до отказа. Будь этот факт
  известен его противнику, тот, несомненно, сопротивлялся бы дольше. Сиринг
  всегда с улыбкой вспоминал эту оплошность неопытного новичка, но сейчас ему
  было не до улыбки. Он снова устремил глаза на дуло: ему показалось, что оно
  передвинулось: оно теперь было как будто ближе.
   Он опять отвел глаза. Верхушки далеких деревьев, росших позади
  плантации, заинтересовали его, он никогда прежде не замечал, как они легки и
  пушисты, как густа синева неба, даже между ветвями, где зелень как бы
  высветила его. А прямо над ним небо казалось почти черным.
   "Днем здесь будет пекло, - подумал он. - Интересно, с какой стороны
  солнце".
   Судя по теням, лицо его было обращено на север. По крайней мере, солнце
  не будет бить в глаза, а кроме того, север..... все-таки на севере его жена
  и дети. - Это еще что? - воскликнул он вслух. - Они-то здесь при чем? Он
  закрыл глаза.
   - Раз я все равно тут застрял, почему бы мне не поспать? Мятежники
  ушли, а наши наверняка завернут сюда в надежде поживиться. Меня найдут.
   Но он не мог заснуть. Он ощутил какую-то боль в самой середине лба -
  сначала тупую, едва заметную, но постепенно все нарастающую и нарастающую.
  Он открыл глаза