озность моих движений
  походила на грациозность усталого слона, а вода тем более не улучшала
  положение дел. Будучи еще мальчишкой, в Джерси, где мне прививали первые
  навыки будущей профессии, возле старого дока я кое-как научился
  собачьему стилю плавания. То, что я терял за счет отсутствия легкости
  гребков и скорости, с лихвой компенсировалось настойчивостью.
   Итак, собачий стиль и течение понесли меня к мысу. Наконец я лег на
  плотный песок возле берега, ожидая, когда усталость и нервное напряжение
  покинут мое измученное тело, а затем медленно пополз, цепляясь за
  прочные заросли ризофоры. Земля была вязкой, и, кажется, москиты со всей
  Флориды слетелись сюда на обед.
   Прошло двадцать или тридцать минут. Сейчас меня уже не занимали такие
  пустяки, как опасение наступить на змею. Грунт пошел более твердый.
  Заросли поредели, и я споткнулся о невысокую, доходящую мне до колен
  карликовую пальму. Неподалеку показались огни на шоссе. Я двинулся по
  направлению к ним, остановился на обочине и стал сигнализировать
  поднятой рукой проносящимся мимо автомобилям. Некоторые машины
  притормаживали, но ни одна не останавливалась. Я не винил водителей за
  бессердечие, понимая, что своим видом здорово напоминаю черта.
  Вымазанная землей одежда прилипла к телу, мокрые волосы топорщились на
  голове, а лицо распухло от укусов москитов. Именно последняя деталь,
  судя