ачивали осмысленное выражение; руки протягивались к нему. Они все больше походили на насекомых с той картины, а лица их приобретали все больше сходства с его собственным.
   Едва взглянув на картину Джонатана, она узнала лицо, которое так часто видела в этом доме, узнала пустой и беспомощный взгляд умалишенного. Потому и разозлилась так сильно. Но он-то не мог видеть себя в эти минуты. Она быстро взглянула на Ричарда - пора бы и ему ощутить власть здешнего хозяина.
   А для Ричарда эта опасность действительно подступила вплотную. Он думал о любви, о том, что могло бы означать это слово для него, доведись ему встретить какую-нибудь отзывчивую душу. Ведь Лестер понимала его далеко не всегда. Какие-то ее ритмы плохо согласовывались с его собственными. Он шевельнулся, словно пробуя свой собственный ритм, совсем немного: вперед-назад, вперед-назад. Глаза открылись чуть пошире, голова чуть запрокинулась, и тут его взгляд упал на женщину, сидящую напротив. Она показалась ему такой же, как накануне, и внезапно он вспомнил картину Джонатана.
   Он вспомнил насекомых и с удивлением увидел их вокруг себя. Ах, вот оно что! Он попал под какое-то влияние, что-то воздействовало на его сознание. Ричард с некоторым усилием заставил себя выпрямиться, сесть ровно и собраться. Да, он неосторожно подошел к самому краю, но в последний момент успел отпрянуть. Он подумал о Лестер, но не о красоте ее и не о страсти; он представил себе, как она сердится, и в тот же миг на пороге вечности услышал голос, тот самый, что недавно звучал на Вестминстерском мосту. Он, как живой, раздавался у него в ушах: "Почему ты заставляешь меня ждать?" Сознание взметнулось в тревоге: если она ждет, что он тут делает?
   Он снова стал собой - "плохонькое создание, зато свое"; по крайней мере, его больше не раскачивало то существо на троне. Вернулась природная рассудительность.
   Он огляделся и сразу заметил круглое окно. Он услышал голос Клерка, который все еще говорил, но теперь звук был такой глухой и странный, что Ричард едва признал его