ько что извлек
  меня из своей мусорной корзины.
   - Мы должны дать это как телерепортаж, - продолжал я, - поговорить с
  девочками и привести фотографа, чтобы он ходил и снимал всех подряд.
   - У меня есть для тебя другая работа, - устало сказал Берни. - Будь
  любезен, послушай меня пять минут.
   Я опять откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и с видом человека,
  который мужественно сражался и знает, что теперь его совесть чиста.
   Последнее увлечение Берни было самой несуразной идеей, которая когда-либо
  зарождалась в его голове. Чем больше он говорил, тем больше убеждал самого
  себя в том, что во французской деревне возрождается искусство, чародейства.
   - Может, наступает новый золотой век крестьянской магии, старина!
   Он провел блестящее сравнение между черными африканцами, перенимающими
  нашу культуру, и нами, осваивающими культуру Африки. Один из тех великих
  исторических обменов, последствия которого невозможно оценить, пока не
  пройдут годы. Он шел дальше - он всегда шел дальше!
   - В конце концов, разве электричество и телевидение - в своем роде не
  колдовство? Ты можешь объяснить мне, старина, почему свет зажигается, когда
  я нажимаю на выключатель? Все это таинственно, и, может быть, какой-нибудь
  деревенщина знает побольше, чем нобелевский лауреат, - он привел несколько
  примеров. Он всегда приводил несколько примеров. Истории о том, как у
  свиноматок рождаются мертвые поросята, как у коров