й отец, - сказала она, когда они подходили к дому на полпути вверх
  по Броуд-стрит-Хилл, где была их квартира, - на любой неполный стрет клевал.
   - Мам, а что такое неполный стрет?
   - Не важно. Но одно я тебе скажу, Бобби-бой: смотри, если я узнаю, что ты
  в карты на деньги играешь! Я этим на всю жизнь по горло сыта.
   Бобби хотелось расспросить поподробнее, но благоразумие одержало верх,
  новый вопрос почти наверное вызвал бы водопад новых слов. Тут он подумал,
  что кино, которое было про несчастных мужей и жен, могло ее расстроить по
  причинам, которые ему, всего лишь мальчишке, были непонятны. А про неполный
  стрет он спросит в понедельник в школе у Джона Салливана, своего лучшего
  друга. Бобби казалось, что это покер, но уверен он не был.
   - В Бриджпорте есть такие места, где мужчины теряют деньги, - сказала
  она, когда они совсем подошли к дому, где жили, - Туда ходят дураки-мужчины.
  Дураки-мужчины напакостят, а всем женщинам в мире приходится потом убирать
  за ними. Ну, что же...
   Бобби знал, что последует дальше: это было любимое присловие его матери.
   - Жизнь несправедлива, - сказала Лиз Гарфилд, доставая ключ и готовясь
  отпереть дверь дома номер 149 по Броуд-стрит в городке Харвиче, штат
  Коннектикут. Был апрель 1960 года, вечер дышал весенними ароматами, а рядом
  с ней стоял худенький мальчик с рисковыми рыжими волосами своего покойного
  отца. Она никогда не прикасалась к его волосам, а в редких случаях, когда ей
  хотелось его приласкать,