т в таких случаях, когда
  указание не было точным, давал движущийся пейзаж.
   Так и случилось. Показалась порожистая река, мутная накипь пены,
  красноватые отмели. Промелькнула лодка с неграми в белых рубахах. В
  илистой пойме дремали неподвижные, как бревна, крокодилы. Вспучивались
  пузыри в густом сером иле, что-то противно булькало. Мимо! В "окне"
  показалось грязное озерко или большая заводь со скалистыми берегами; на
  желтых камнях сидели незнакомые птицы. Озеров перемахнул на
  противоположный берег, где деревья подымались словно из воды: их
  обнаженные корни уходили в тихую рыжеватую муть. Он "подвигал" берег то
  вправо, то влево в поисках прохода, и проход нашелся - даже не тропа, а
  дорога, по которой сквозь заросли как будто тащили к берегу связку бревен.
  "Слоновый водопой? - подумал Озеров. - А есть ли здесь слоны?" Географию
  он знал плохо и раздумывать над этим не стал. Он только помедлил минут
  пять, но в "окне" все было спокойно. Тогда он приблизил устье дороги,
  перевел синеву рамки в оранжевость и вышел на берег неведомой и поэтому
  уже манящей реки.
   Когда он впоследствии вспоминал об этом, первым возникало в памяти
  ощущение удивления и взволнованности, родственное тому, что он испытал во
  время своей прогулки в Париже. Волновала необычайность самого приключения,
  чудесная его основа, и это волнение, уже притупившееся в неоднократных