нее - Озеров не был уверен, что это пальцы, - ярко
  сверкнул какой-то предмет, не то осколок зеркала, не то кусочек
  полированного металла. Сверкнул, взлетел, вычертив в воздухе двухметровую
  радужную параболу, и погас в траве.
   Озеров побежал к тому месту, где закончился путь сверкнувшей дуги,
  разбросал ногой бутылочные осколки и увидел совсем прозрачный, будто
  хрустальный браслет. По форме он напоминал японские браслеты для
  гипертоников, но был сплошной, без звеньев и словно пустой внутри. В нем
  как бы вспыхивало и затухало отраженное солнце. При этом он был почти
  невесомым и теплым, словно еще хранил человеческое тепло. Впрочем, почему
  человеческое? Может быть, свое внутреннее, вызываемое какими-то его
  собственными физическими свойствами.
   Озеров попробовал надеть его на руку; браслет легко растянулся и снова
  сжался, плотно обхватив запястье, но кожа даже не почувствовала
  прикосновения металла, а может быть, и не металла, а какого-то незнакомого
  Озерову пластика. Он поднес его к глазам и... ничего не увидел. Дотронулся
  до запястья - браслет был на месте, по-прежнему теплый, выпуклый,
  неотличимый на ощупь от тела и прозрачный до невидимости. Озеров
  попробовал снять его и не мог: браслет словно прирос к руке, стал ее
  частью, только недоступной для глаза. И в то же время он вращался или
  что-то в нем вращалось, когда его