и терпения, прежде чем пытаться переубедить его
  в чем-то. Не помогали в этом ни лесть, ни угрозы, ни шантаж. "Хоть кол
  на голове теши" - это сказано про нашего главного редактора.
   Заставить его отказаться от первоначального мнения могли не гневные
  или пылкие речи, а хорошо обдуманные и просчитанные аргументы. Выданные
  сдержанно и сухо, они могли в какой-то степени поколебать мнение
  Пошехонцева. Но и тут нужно было держать ухо востро и не уступать ни на
  йоту. Иначе, поскольку главному палец в рот не клади, оттяпает всю руку,
  он начинал жать, давить, пока не добивался своего. Но если человек вел
  себя равнодушно, ему было наплевать на все выходки Пошехонцева, то можно
  с уверенностью сказать, что он своего добьется.
   Подождав минут пять и видя, что Пошехонцев не собирается прерывать
  своего занятия, я начала потихоньку закипать. Еще немного, начну
  клокотать, как чайник, дошедший до кондиции.
   - Мне тут один недоумок передал, что вы хотели меня видеть, но,
  видно, этот идиот ошибся, меня здесь не ждали.
   - Ну что ты, что ты, - замахал руками Пошехонцев, наконец приходя в
  себя. - Все правильно, я тебя звал.
   - И за каким... В смысле, зачем?
   - За этим, как его... - Илья изобразил бурную мыслительную
  деятельность. - Да ты садись, садись, чего стоя разговаривать.
   - Сесть всегда успею.
   - Присаживайся, Леда. - В голосе Пошехонцева стали проскальзывать
  просительные нотки - верный признак, что хочет