руками.
   Условие было непременным, на нем настаивали все. Пошехонцев сначала
  надулся, но затем согласился. Поэтому корабль со всем его оснащением
  оставался чистым, благо Воронцов каждую неделю вытирал его
  разнокалиберными тряпочками. Перепадало и Илюшиным шкафам, с которых
  бывший морской волк заодно смахивал пыль.
   Он пробовал чинить и дверцы шкафов, но махнул рукой, поскольку
  главный редактор ломал их с завидной регулярностью. Сравнительно чистым
  оставался и стул в углу, так как первая красавица нашей редакции Ирочка
  категорически отказывалась садиться на что-либо в кабинете Пошехонцева.
  Главный тогда попытался взбрыкнуть, но Ирочку поддержали многие, в том
  числе и Лилька, поэтому для лучшей журналистки выделили стул, к которому
  главному запрещено было приближаться. Остальные сотрудники такой
  привилегией не пользовались и сидели на старых стульях.
   В шкафах за немытыми стеклами пылились самого разного формата и
  расцветки сказки Теодора Гофмана - единственная непреходящая страсть
  нашего главного, - которые он выискивал везде и всюду. Стены также были
  оклеены репродукциями персонажей из книг великого немецкого сказочника.
  Теперь Крошка Цахес, Щелкунчик, Мышиный король, фрейлейн Анхен, Песочный
  человек таращились из-под пыли со стен, вызывая сочувствие своими
  черно-белыми искривленными физиономиями и невероятно скрюченными
  конечностями.
   Кабинет говорил о том, что его хозяин