ны тянули руки-ветки и
  завлекали своим шепотом. Как здорово под этот шелест и шепот было
  мечтать в детстве, представляя себе что-то необыкновенное и прекрасное.
   Детство осталось позади, мечты разбились вдребезги, оставив кучу
  невзрачных осколков. Что осталось? Осталась жизнь. Самая обычная, серая
  проза. Как там у Булгакова? "Многие позавидовали бы тридцатилетней
  бездетной Маргарите". Так или почти так. Многие позавидовали бы и мне,
  живущей в отдельной квартире, свободной, бездетной. Иногда хотелось
  из-за этой свободы себя пожалеть, иногда, напротив, я думала, как
  хорошо, что ничем и ни с кем не связана.
   У меня интересная работа, где я могу проявить себя, у меня есть
  друзья. У меня мог бы быть постоянный любовник, если бы я сама этого
  захотела. При желании я давно могла бы жить в Штатах, куда в свое время
  благополучно отбыл мой брат и где с тех пор живет - не бедствует, а даже
  весьма и весьма преуспевает. Он давно зовет меня плюнуть на промозглый
  Питер и перебраться к нему в солнечную Калифорнию. Но я, наверное, не
  решусь на это никогда. Что-то слишком прочно привязывает меня к серому
  городу-сфинксу, стоящему на болотистой почве. Хотя нужно будет все-таки
  выбрать время и навестить своего брата. Действительно, взять отпуск да и
  махнуть к нему в Сан-Диего, посмотреть воочию на превозносимый во всем
  мире пресловутый американский быт.
   "А что, - развеселилась я, - подальше от питерских осенних