але было тесновато и довольно шумно. На сцене терзали гитары
  совсем молодые ребята, вряд ли достигшие призывного возраста. Не скажу,
  что звук, который они извлекали из инструментов, сильно отличался от
  скрежета паровозных колес, но публика была довольна. Как правило,
  молодые команды именно так и скрежещут, пищат, воют, пилят, пока не
  обретут через пять-десять лет более или менее сносное звучание, если к
  тому времени благополучно не отойдут от музыки и не найдут себе какое-то
  другое занятие.
   Так поступил когда-то и мой старший брат Мишка, начинавший когда-то с
  Гертом, а теперь проживающий в Штатах и владеющий небольшим магазинчиком
  "Все необходимое для вашего дома". Мишка к своим сорока годам выглядел
  вполне респектабельным господинчиком, лощеным и самодовольным. Он
  напрочь забыл пьяные тусовки своей молодости с огромным количеством
  дешевого алкоголя и анаши. Музыка его теперь трогала мало, на концерты
  он выбирался только по настоянию своей дражайшей супруги. Как там
  говорил Ницше: "Каждому свое"?
   Герт музыке, правда, не изменил. Дважды чуть не загнулся (wavle), еле
  откачали, чуть не спился, но чудом удержался, чуть не ушел в монастырь,
  но вовремя одумался. Как-то переболел всем этим, и теперь группа
  "Серебряный век" была нарасхват. Выпустив в начале года диск
  "Двадцатилетие", она постоянно путешествовала по городам и весям нашей
  страны, выбираясь также и за границу.
   Мы сидели