и орехового цвета. Я балдела от его кожи смугло-нежного
  оттенка созревшего грецкого ореха, темно-каштановых волос и маленькой
  темно-коричневой родинки над верхней губой. Роман наш то затухал, то
  вспыхивал с новой силой и тянулся так до окончания университета, после
  чего окончательно почил в бозе. Юрик Першин, пожалуй, единственный, о
  ком я вспоминала без раздражения, а с какой-то светлой грустью и иногда
  даже мечтала о том, что могло бы получиться, если бы мы не расстались.
   Герт также периодически появлялся. Иногда я посылала его куда
  подальше, где и раки не зимуют, иногда плакалась ему в жилетку, в прямом
  смысле слова вытирая мокрое лицо его сальными волосами и пачкая
  косметикой сценический прикид Герта, иногда по старой памяти ходила с
  ним на какой-нибудь сейшн. Как ни странно, мы остались добрыми друзьями.
  Последний раз это чудо природы я видела года три с лишним назад, и вот
  он объявился на моем пути нежданно и негаданно. К чему бы это?
   Если бы я могла тогда знать, что с нашей невинной встречи с Гертом в
  баре "Амальгама" начнется цепь жутких событий, пожалуй, я все же
  предпочла бы добраться домой на старом и расшатанном, но верном, словно
  пес Трезор, одиннадцатом.
   Но, ничего плохого не предвидя, я спокойно сидела за столиком в
  "Амальгаме" и разглядывала своего бывшего любовника. Он заметил мой
  взгляд, подергал себя за ухо, в котором болталась серьга в виде весело
  скалящейся черепушки,