т
  водитель был так спокоен. Выстрел прямо в упор мгновенно разбил лицо,
  отбрасывая офицера ГАИ от машины. Парамонов, увидевший, что произошло,
  повернулся назад, пытаясь достать с заднего сиденья автомат. Ему повезло, он
  сразу схватился за оружие и даже успел открыть дверцу автомобиля. Но
  стоявший рядом "дачник" вдруг поднялся - и трижды выстрелил из пистолета,
  отбрасывая его прямо в автомобиль.
   Парамонов еще дышал, когда кто-то подошел к нему и грубо вытащил, опуская
  на землю.
   - Все равно машину испачкали, - раздался чей-то недовольный голос.
   - Я не мог ждать, пока он вылезет из автомобиля с автоматом, - ответил
  другой, - он бы разнес вас всех на мелкие кусочки. Мы и так много времени
  потеряли, пока вы болтали с этим старшим лейтенантом.
   - Этот еще, кажется, жив, - сказал первый голос.
   - Скоро не будет, - уверенно сказал второй.
   Парамонов не испытывал боли. Ему не было даже страшно. Последние его
  мысли были о семье. Ему было их жалко. Он еще успел почувствовать, как
  кто-то подошедший заслонил ему восходящее солнце и, наклонившись, выстрелил
  в сердце. И больше он ничего не почувствовал.
   - Трупы нужно будет спрятать, - приказал "дачник". - Сукины дети, вы нам
  чуть все не испортили. Опоздали на десять минут.
   - Зачем? - удивился кто-то. - Какая разница! Все равно через час все
  будут об этом знать.
   - Все равно нужно спрятать трупы. Нельзя оставлять здесь этих офицеров.
  Иначе у