бильности. И лишь когда положение отчасти
  наладилось, он разрешил жене и детям выезжать летом в Тбилиси, повидаться с
  родителями, сумевшими выжить в это непростое время. Отец жены не только
  выжил, но и стал членом правящей партии Союза граждан Грузии, поддерживающих
  курс Шеварднадзе. Резо не очень жаловал бывшего министра, полностью
  провалившего, по его мнению, работу МИДа и сдавшего все позиции. Но это была
  личная точка зрения Резо. В Тбилиси же Шеварднадзе делал невозможное,
  балансируя на грани различных интересов и медленно, очень осторожно выводя
  страну и свой народ из кризиса. Здесь ему не было равных, и это Резо
  признавал.
   Он снова взглянул на Никиту. Неужели у него все в порядке?
   - У тебя голова не болит? - подозрительно спросил он.
   - Нет, не болит, - весело ответил Никита. - Ведь здорово гульнули, а?
   - Что здорово-то?
   - Да весело было, - восторженно продолжал Никита. - На что ты серьезный
  товарищ, но даже ты петь захотел. Хотя вместо этого просто орал диким
  голосом.
   - Я петь захотел? - удивился Резо. - Ничего не помню. А где девочки?
   - Мы же к ним поехали. И шампанское взяли. А потом ты всех облил из
  бутылок, и мы уехали. Уже утром.
   - Я их облил шампанским? - не поверил Резо. - Когда это было? Ничего не
  помню.
   - Конечно, не помнишь. Ты вчера сколько те килы выпил? Не считал. А я
  посчитал. Одиннадцать рюмок. И коньяк, мы с тобой до этого пили. Вспомнил
  теперь?
   - Ничего