лся. И несколько чиновников из окна попрыгали, словно не могли нас
  позвать, чтоб мы им помогли. Впрочем, думаю, что и помогли. Слишком уж они
  дружно из окон посыпались, как горох. Хотя я не помогал, не знаю. Может,
  кто-то и расскажет другую историю...
   Ну, стал я служить в охране. К тому времени, когда все началось, я уже
  подполковника получил. Говорили, с перспективой на большее. Хотя это уже
  теперь в прошлом, но, может, я действительно мог бы в начальство шагнуть.
  Только рылом, наверно, не вышел. Да и в теннис играть не научился. Вот если
  бы Хозяин в шахматы играл, тогда, может, и выгорело бы с карьерой, у меня
  все-таки первый разряд. А Семен Алексеевич - мой непосредственный начальник.
  Полковника он получил, еще когда я в лейтенантах ходил. Человек он
  спокойный, даже флегматичный, но, главное, порядочный, не карьерист.
   Забыл представиться. Меня зовут Леонидом. Мама говорила, что назвала меня
  в честь спартанского царя. Ей всегда нравилась эта печальная и гордая
  история. Все уходят из города, но триста спартанцев остались, и царь
  предпочел умереть, но не покориться персам. Правда, в молодости у меня были
  определенные проблемы. Я ведь родился, когда Гагарин полетел в космос, как
  раз в апреле шестьдесят первого. Представляете, как смеялись надо мной
  ребята в институте, считая, что я назван в честь бровастого Генсека. А он,
  когда я родился, вообще был никем. В нашей бывшей стране уж так повелось:
  если