кого", - повторил Мышкин, сверкнув оловянным взглядом.
   - Сей момент, сей момент, - Жорик мгновенно сбавил тон. - Понимаю, брат. Мне самому для души, кроме квашеной капустки, ничего не надо.
   Из-под стойки выхватил зеленую бутылку, сдернул крышку, перелил в массивную, литого стекла пивную кружку.
   - Пей, брат, на здоровье. Креветок дать?
   - Заткнись! - Мышкин, пьяно петляя, отошел от стойки и бухнулся за ближайший столик, где расположилась компания из трех девушек и двух бритоголовых парней. Девушки были как на подбор, грудастые, полуголые и пьяные, а один из парней - как раз сборщик налогов Витек Жигалин.
   Насупясь, Мышкин залпом выдул половину кружки.
   Мутно уставился на одну из дамочек.
   - Почем берешь? - спросил строго.
   - Тебе чего надо, дедушка? - игриво ответила красотка. - Может, баиньки пора?
   - Или зачесалось, дедуль? - поддержала подружка, настраиваясь на потеху.
   Витек с приятелем молчали, не вмешивались в разговор, но не потому, что чего-то опасались: им было любопытно, до какой наглости дойдет оборзевший сожитель старой сучки, Тарасовны. Да и чего им бояться: они молоды, в стае, за ними будущее, а этот рыночный опенок налил бельмы и куролесит по старой памяти, но одинок, как перст.
   Мышкин отхлебнул еще пивка, левую руку невзначай протянул к девушке:
   - Дакось сиськи пощупать. Не самодельные?
   Красотка, хохоча, отбила нахальную клешню.
   - Отстань, дед. Все натуральное, не сомневайся.
   И сколько положишь за такую красоту?
   Мышкин подумал.
   - За всех троих четвертной. Сверх того бутылец. Годится?
   Девушки обиделись, загомонили и даже перестали хохотать.
   - Ты что, шутишь? За четвертной бери Дуньку со станции.
   Мышкин возразил:
   - Дунька мне и даром дает. Да вы больше нее и не стоите.
   - Почему так, дедушка?
   - Потому что порченые, и исколотые,