н вошел в кабинет уверенно, будто не был задержанным, а, скорее, напротив, явился с жалобой.
   Коренастый, громоздкий, лицо помятое, с тяжелыми веками, пересеченное крупными морщинами, но глаза молодые, ясные, хотя одно с ледяным бельмом. Серьезный, конечно, мужчина, очень опасный, но про это подполковник давно знал.
   - Садись, Харитон Данилович, - пригласил Гаркави. - В ногах правды нет.
   - Благодарствуйте, гражданин начальник.
   - Курить будешь?
   Мышкин взглянул исподлобья, с пониманием.
   - И за это спасибо.
   Подполковник угостил его "Золотой Явой".
   - Надо же, - удивился Мышкин. - И я их курю. Ваши ребята отобрали.
   - Правила для всех одинаковые, Харитон Данилович... О чем хочу спросить. Картина преступления ясная, не в этом дело. Непонятно другое. Мы с тобой пожилые люди, чего нам баки друг другу крутить. Зачем ты поперся в этот притон? Солидный человек, вполне обеспеченный материально, почти женатый. У вас три магазина, точки торговые, землицы, слышал, прикупаете. Дом - полная чаша. А в этой "Гвоздике" одна шушера вьется.
   Чего ты там потерял?
   - Бес попутал. Выпимши был.
   - Это не ответ, Харитон Данилович. Я тоже выпимши бываю. Ляжешь с сигареткой возле телика, пивко под боком, внучок на пузо сядет - хорошо! А тебя, выходит, на молоденькое мясцо потянуло?
   - Выходит, так. - Мышкин как бы смутился, прятал глаза. - Я ведь, Семен Васильевич, плохо помню, что произошло. Все в тумане. Сидел, вроде никого не трогал, ну, может, за дамочкой поухаживал... А этот на меня кинулся, здоровенный такой бугай. Чуть ухо не оторвал. Да их там целая куча, в клочья бы изорвали. У них железки всякие и стволы в карманах. Видно, Господь уберег. Как кружкой махнул - уж не помню. Не повезло хлопцу, просто не повезло.
   - Все правильно излагаешь, - Гаркави кивнул одобрительно. - От суда откупишься задешево. Да при ваших с