, конечно, - согласился Мышкин. - Но такие складываются обстоятельства, что можешь не дойти до чая. По дороге могут перехватить.
   Картина с его слов рисовалась грустная. Тот парень, который избил Егорку, погиб в пьяной драке, и это еще полбеды. Но кое-кто хочет представить несчастный случай как якобы месть за Егорку Жемчужникова. Вот это неприятно. У Алихман-бека, который, как известно, на сегодняшний день самый главный человек в Федулинске, вершитель судеб, - сознание так устроено, что он никогда не оставит без ответа кровавую акцию, направленную, пусть и косвенно, на ущемление его власти. Вопрос не в упокойнике Витьке, прощелыге и задире, а в бандитском законе. Ведь если кто-то посмел тронуть одного из его людей, то где гарантия, что завтра безумцу не придет в голову шальная мысль покуситься на самого Алихман-бека, хотя все знают, что он неприкасаемый.
   Егорка, внимательно слушая, лакомился пирожком с капустой.
   - Я-то при чем, дядя Харитон? Я в больнице лежал, у меня алиби. Кто убил Витька?
   Мышкин смущенно развел руками:
   - Я его зашиб нечаянно. Напали на меня в шалмане, ну и... Под горячую-то руку...
   Мать горестно вздохнула. Егорке больше ничего не надо было объяснять. Он давно знал, что Мышкин зашибет любого, если захочет. Но только не случайно, нет. Это вранье.
   - Получается, тебе тоже надо бежать, дядя Харитон?
   За тебя возьмутся в первую очередь.
   - Верно, - чему-то словно обрадовался Мышкин. - Дак я тоже пойду в угон. Только хвосты подчищу.
   - А ты как, мама?
   - За меня не волнуйся. Меня не тронут.
   - Почему это?
   - Слово заветное знаю... Не обо мне речь, сынок.
   Уедешь, у меня руки развяжутся.
   Смотрела на него туманно-умильным взглядом. - Наверно, что-то они придумали - мать, Мышкин и старшие братья, но ему не хотят говорить. Не хотят, и ладно.
   Иван да Захар, конечно, крепкие